20

В очень дорогом районе,
Жизнь кипит не умолкая.
Клубы, рестораны, бары,
И бордели для богатых.

Среди всех пороков мира,
Что здесь вместе обитают,
Ярче всех огнями блещет,
Дом с высокими дверями.

В доме клуб расположился,
Под названием «Неприметный»,
Исключительно приватный,
Лишь для членов профсоюза.

Возле входа два громилы,
Всех по списку пропускают,
Посетителей солидных,
Для особых развлечений.

Мышу с Уткой лишь кивнули,
Сразу видно, что их ждали,
И без лишних разговоров,
Пропустили сразу внутрь.

Там их встретил тип в костюме,
Дорогом и аккуратном.
Лично проводил до ложи,
Выражая уважение.

Человек из ложи темной ,
Их приветствовал негромко,
Предложив, со всем удобством,
Разделить с ним ужин скромный.

Тусклый свет из абажура,
Лампы на стене напротив,
Осветил слегка фигуру,
Что к столу их приглашала.

Мышь, конечно, догадался,
Кто их приглашал на ужин,
Хоть сам лично не встречался,
С человеком этим раньше.

Дон* Капоне самолично,
Им устроил эту встречу,
Босс, Отец Семьи и старший,
Председатель Профсоюзов.

Что действительно при этом,
Всех изрядно удивило,
То, как Утка тихо крякнув,
Стала вдруг валиться на пол.

Мышь едва успел подставить
Утке стул с широкой спинкой,
Чтобы та не расшибила,
Голову, лишившись чувства.

21

Дон Капоне без сомнения,
Утке был знаком и раньше.
Он теперь её, в смущении,
В чувство привести пытался.

Та с трудом глаза открыла,
Прошептала что-то тихо,
И сказала, что он, вроде,
Должен был давно быть мёртвым.

Дон сказал — об этом позже,
У него есть к Мышу дело,
Нужно бизнес сперва делать,
А потом уже о личном.

Утка замерла на стуле,
Взглядом всех испепеляя,
Пока Мышь с Капоне тихо,
Обсуждали суть проблемы.

Дело было в том, что Фарельд,
Был, действительно, клиентом,
Активистов профсоюза,
Так как сам к ним обратился.

Он просил у них защиты,
И серьёзно опасался,
Обращаться к полицейским,
Так как были те продажны.

Фарельд был уверен твёрдо,
Что за ним следили люди,
Корпорации известной,
По продаже батареек.

Что хотели те расправы,
Над его персоной лично,
Захватив его работу,
Над прибором очень важным.

Если сможет обеспечить,
Профсоюз его защиту,
То готов он поделиться,
Своей прибылью от дела.

А сулило то немало,
Если верить консультанту,
По финансовым вопросам,
Что у Дона был в подручных.

Сумма сделки обещала,
Столь значительную прибыль,
Что Капоне собирался,
Контролировать все лично.

22

К сожалению все вышло,
Совершенно не по плану —
Кто-то ночью тихо грохнул,
Профсоюзного агента.

К Фарельду он был приставлен,
Для охраны всесторонней.
Лучший капо*, что у Дона,
Был среди его кузенов.

Из последних сил сумел он,
Вызвать для себя подмогу,
Но скончался не поведав,
Всех деталей обстоятельств.

Профсоюз оперативно,
Забрал тело их агента,
До того, как его кто-то,
Смог нечаянно увидеть.

Словно в воду канул Фарельд,
И никто его не видел,
Что случилось этой ночью,
Тайна под покровом мрака.

Дон Капоне недоволен,
Он унижен и разгневан,
Жаждет мести и расправы,
Над убийцей его капо.

Но теперь не доверяет,
Босс, своим подручным больше,
Хочет чтобы Мышь работу,
Выполнил за много денег.

Должен найден быть убийца!
Кем бы он ни оказался!
В страшных корчах захлебнуться,
Должен кровью в море боли!

Во всех тонкостях подробно,
Дон Капоне обозначил,
Что с убийцей нужно сделать,
Когда будет тот изловлен.

Сколько именно кусочков,
Нужно будет изготовить,
Из того кто смел унизить,
Всю Семью и лично Дона.

23

Постарался Мышь тактично,
С уважением, спокойно,
Многословно, но конкретно,
Отказаться от задания.

Быть убийцей профсоюза,
Он не хочет и не будет,
Даже если это значит,
Что его сейчас убьют тут.

Дон Капоне не привыкший,
К столь решительным отказам,
Даже потерял дар речи,
И моргнул недоуменно.

Но, внезапно, рассмеявшись,
Взял бутылку и стаканы,
Сообщив, что ценит честность,
И приверженность морали.

Предложил тогда он Мышу,
В роли выступить агента,
По контракту, честь-по-чести,
И с оплатой всех расходов.

Он заплатит Мышу сумму,
Сообразно прейскуранту,
За пропавшие бумаги,
Чертежи и документы.

Дон Капоне план имеет,
Их продать тому, кто сможет,
Заплатить за них побольше,
Компенсировав тревоги.

Если как-то мимоходом,
Мышь СЛУЧАЙНО про убийцу,
Все узнает — пусть расскажет,
Кто он, и где обитает.

Все дальнейшие заботы,
Профсоюз уладит лично,
В исключительном порядке,
Никого не напрягая…

Думал Мышь, что распухает,
Это дело словно шарик.
Лучше не стоять им рядом,
Когда эта штука лопнет.

24

За решением проблемы,
Все почти что позабыли,
Про притихшую вдруг Утку,
Что сидела неподвижно.

Только вдруг она вскочила,
И ударила бутылкой,
По столу с такою силой,
Что чуть дырку не пробила!

Мышь и Дон Капоне вздрогнув,
Перестали люто спорить,
Кто, кому, за что и сколько,
И где грань в их отношениях.

Утке это надоело,
Были ей нужны ответы.
Что, вообще, тут происходит?
Почему ей не сказали?

Почему жив её Дядя?
Почему её он бросил?
Почему Мышь был не в курсе?
Почему все замолчали?

Дон Капоне щёлкнув пальцем,
Подозвал к себе громилу.
И велел принять работу,
В этом клубе нынче ночью.

Мышу он сказал, что, дескать,
Разговор их не окончен,
Как-нибудь попозже, может,
Снова встречу он назначит.

А сейчас он предлагает,
Всем пойти в его покои,
И там, в тихой обстановке,
Побеседовать о личном.

В кабинете Дон Капоне,
Предложил занять всем кресла.
Мышь затих и постарался,
Чтобы все о нем забыли.

Самый сильный и успешный,
За последнее столетие,
Председатель профсоюза,
Вёл беседу лично с Уткой.

Мышь узнал о детстве Утки,
Больше, чем за все те годы,
Что они дела имели,
По совместному агентству.

25

Был при прежнем Доне Камо,
Молодой капобастоне* —
Юный, гадкий отморозок.
Бестолковый и жестокий.

Он не следовал омерте*,
Но был сыном Дона Камо,
Его правою рукою,
И наследником хозяйства.

У него роман случился,
С одной шмарой приближенной,
Что потом пропала вскоре,
В неизвестном направлении.

Но успела народиться,
У них маленькая дочка.
И не стоило ей видеть,
Что творит её папаша:

Тот совсем с катушек съехал,
Потеряв свою подругу,
И пролились реки крови,
Прежде чем он тоже сгинул.

Был тогда у Дона Камо,
Старый друг его по жизни,
Очень мудрый консильери*,
Что привык решать проблемы.

Внучку Дона под защиту,
Свою принял и уехал,
Прочь из Города на ферму,
Где растил её в покое.

Сам Капоне в ту эпоху,
Был всего лишь смелым капо,
Очень верным и надёжным,
В услужении у босса.

По приказу Дона Камо,
Часто приезжал на ферму,
Навещая консильери,
Как велят законы чести.

Утке привозил подарки,
И игрался с нею в мячик.
Она звала его «Дядей»,
И была ему подругой.

26

Старый консильери умер,
И потом война случилась,
Между кланом Дона Камо,
С кибер-бандами окраин.

Никого не миновали,
Беды дней тех отдалённых,
Было множество убитых,
И попавших за решётку.

Стал Капоне новым боссом,
И опорой профсоюза.
Начал строить все сначала.
Было трудно и опасно.

Чтобы избежать угрозы,
Жизни Уточки невинной,
Дон Капоне в тень укрылся,
И порвал все связи с фермой.

Но он продолжал быть в курсе,
Всех событий жизни Утки,
Незаметно помогая,
Хоть и мало что мог сделать.

Даже когда та решила,
Жить как уличная девка,
Он отдал приказ всем капо,
Чтобы те за ней смотрели.

Утка не подозревала,
Почему все сутенёры,
Обходили стороною,
Её скромную персону.

Ну, а редкие клиенты,
Были, в целом, из приличных,
И достойных джентльменов,
Без жестоких закидонов.

Дон Капоне не решался,
Вновь возникнуть в жизни Утки,
Потому, что опасался,
Что она его отвергнет.

Но теперь, когда у Утки,
Все наладилось по жизни,
Он безмерно счастлив будет,
Дружбу их продолжить снова.

Если Утка возжелает —
В профсоюзе есть ей место.
Стать его капобастоне —
Его правую рукою.

27

Среди многих недомолвок,
Умолчаний и ремарок,
Мышь нашёл крупицы правды,
Что от Утки ускользнули.

Не имея права слова,
Он пытался взглядом Утке,
Передать, чтоб та заткнулась,
Потому, что плохо дело.

Так выходит то, что Утка,
Оказалась частью клана,
А Семью не покидают,
Кроме как вперёд ногами.

Дон ей сделал предложение,
От которого, вообще-то,
Отказаться невозможно,
По понятиям омерты.

Утка поняла и быстро,
Клюв захлопнула свой бойкий,
Сделав вид, что погрузилась,
В прошлые воспоминания.

Дон Капоне тоже понял,
Что из их рассказов с Уткой,
Мышь узнал гораздо больше,
Чем ему того хотелось.

Тишина повисла камнем,
Становилось все опасней,
Оставаться Мышу с Уткой,
В этой западне смертельной.

Очень срочно было нужно,
Предложить чего-то Дону,
Чтобы всё свести в итоге,
К компромиссу между ними.

Мышь привлёк к себе внимание,
Заявив, что он готовый,
Дону оказать услугу,
Из большого уважения.

Те бумаги, что пропали,
Чертежи и документы,
Он найти готов для Дона,
С предоплатой на расходы.

Выбирать придётся Дону,
Между бизнесом и Уткой,
И понятно было сходу,
Что тот выберет в итоге.

Заключив такую сделку,
По возможности быстрее,
Всем хотелось распрощаться,
Пока хуже всё не стало.

Но никто не сомневался,
В том что рано или поздно,
Им придётся разобраться,
В отношениях друг с другом.

Мышь и Утка в ночь ступили,
Напоследок получивши,
Информацию о месте,
Где нашли убитым капо.

28

В очень дорогом районе,
Жизнь кипит не умолкая.
Точно так же бьют под шляпой,
В голове у Мыша мысли.

Закурил он сигарету,
Дым пустив в усы привычно,
Подытожив все заботы,
Что на них свалились кучей.

Итого на них повисло,
Дело с множеством аспектов:
Фарельд, документы, капо,
И судьба несчастной Утки.

Только, заплатить нормально,
Был готов тот, от чьих денег,
Им бы лучше отказаться,
Так как много на них крови.

Честных несколько копеек,
Что им Вальза заплатила,
Хватит, только на расходы,
По поездкам в гравикаре.

Так уж этот мир устроен,
Думал Мышь, подставив небу,
Чуткий нос и наблюдая,
Как там ливень начинался.

Утка же совсем поникла,
Ничего не понимая.
Жизнь ее перевернулась,
Клювом приложив об землю.

Мышь обнял её за плечи,
Поддержав свою подругу,
И сказал, что нужно время,
Чтобы та все осознала.

Про себя решил — не стоит,
Открывать ей остальное,
Что он понял из рассказов,
О ее счастливом детстве.

Завтра предстоит работа:
Надо двигаться по следу,
С места где убили капо,
К Фарельду и документам.

Так брели они вдоль улиц,
Погруженные в раздумья.
Утка вымокла до нитки,
Потому что зонт забыла.

Горький ливень изливался,
С сумрачных небес на землю,
Размывая слезы Утки,
Горечью воспоминаний.